Среди общеславянских богов плодородия особое место занимают воинственные боги, которым приносили кровавые жертвы, — Ярило и Перун. Несмотря на глубокую древность и широкую известность этих богов, они были мало почитаемы большинством славянских племен из-за своей воинственности.

		Ярило — бог весны и веселья. Символ — гирлянда или корона из диких цветов. Священные животные и растения — пшеница, зерно. Веселый Ярило — покровитель весенних растений. Ярило носит белый плащ и корону из диких цветов и владеет связками пшеницы и шкивами зерна. Он представлен соломенным идолом. Мать Сыра Земля — его жена. Бог зерна, умирающего в земле, чтобы возродиться колосом, он был одновременно и прекрасным, и жестоким. Язычникам он представлялся юношей на белом коне, в белой одежде, в венке из полевых цветов, со снопом ржи в одной руке и отрубленной человеческой головой в другой. Яриле как богу смерти и воскресения приносилась в жертву молодая овца, кровью которой окроплялась пашня, дабы сделать урожай обильным.
		Культ Перуна, бога грозы, войны и оружия возник позднее, по мере развития воинских дружин. Перун, или, как его еще называли, Перун-Сварожич, представлялся славянам вооруженным воином, мчащимся на золотой колеснице, запряженной крылатыми жеребцами, белыми и черными. Топору — оружию Перуна — издревле приписывалась чудесная сила. Его культ восходит еще к III тысячелетию до н.э., когда воинственные пастухи на боевых колесницах, обладавшие бронзовым оружием, подчиняли себе соседние племена.

Так, топор с символическим изображением солнца и грома, всаженный в дверной косяк, был непреодолимым препятствием для злых духов, стремящихся проникнуть в человеческое жилище. Другой символ Перуна — «громовый знак», похожий на колесо с шестью спицами. Его изображение часто воспроизводилось на щитах славянских дружинников. Перуну было посвящено животное дикий тур — громадный лесной бык.
Перун уже в большей степени бог-воин, чем воплощение оплодотворяющих землю весенних гроз, поэтому неудивительно, что вплоть до X в. — времени военных походов киевлян — его культ не занимал центрального места, а в некоторых областях славянского мира был вообще неизвестен.
Перуна называли княжьим богом, поскольку он был покровителем князей, символизировал их власть. Такой бог был чужд большинству общинных славян-земледельцев, и это равнодушие народа к богу, объявленному верховным, неоднократно наводило ученых на мысль, что Перун — не славянское божество, но заимствованное у варягов.

После Крещения Руси многие свойства Перуна славяне «передали» Илье-пророку, одному из самых почитаемых христианских святых.
Кроме Перуна, было еще несколько главных богов и ряд второстепенных, как бы полубогов. Так получилось, что христианству удалось лишь частично уничтожить довольно свободную и в некоторых отношениях достаточно аморфную структуру язычества, поставив его в иные условия. Теперь языческим мифологическим персонажам отводилась роль нечистой силы, отрицательного духовного начала, противостоящего силе крестной, чистой и преисполненной святости. Отсюда в фольклорном представлении небо оказалось занято силами небесными, праведными и божественными, а преисподняя, подземный мир, болота, ямы и овраги — силами нечистыми и темными. Земля же стала местом борьбы двух миров и начал, а человек и его душа — средоточием этой борьбы.

Так, крестьянка, почитающая святого Николая-угодника, в то же самое время следует охранным ритуалам, чтобы уберечься от ведьмы на Ивана Купалу или в другую пору. Она не поклоняется двум богам — Богу и Мамоне, а имеет свое определенное отношение и к одному, и к другому миру. Эти отношения в ее представлении не противоречивы, они естественным образом дополняют друг друга. В этом и заключается особенность славянских верований, вобравших в себя языческое и христианское. В конечном итоге получилось так называемое народное христианство или двоеверие. Уже позже понятие двоеверия начинает употребляться не столько применительно к историческому процессу и истокам народных религиозных верований, сколько к самому характеру этих уже устоявшихся верований.
Нельзя не обратить внимания на изоморфизм представлений, связанных с поведением мифологических персонажей в годовом и суточном временных циклах — своеобразных расписаниях действий этих персонажей. При этом дневному времени в сутках соответствует древнеславянское большое лето в году, ночи — большая зима, рассвету— весеннее равноденствие или Благовещение, полудню — летний солнцеворот, день Ивана Купалы, а времени от полуночи до первых петухов — двенадцатидневье в пору зимнего солнцеворота или же Святки, некрещеные дни. Пора восхода и захода солнца относилось ко времени, наиболее подходящему для магических действий, заговоров, колдовства, обращений к высшей, чаще всего нечистой силе. При этом нередко для упомянутых действий выбирается определенная межа. Межевому времени соответствует межевое место или наоборот. Межевое время — пора активного присутствия нечистой силы, когда она особенно опасна и вместе с тем наиболее открыта, обнаруживаема. Например, в полдень в какой-то миг появляется разящая полудница или действуют иные бесы под другими названиями. А на Святки, когда открывается преисподняя, в ночь перед Богоявлением, действуют разные бесы, но более всего сезонные, возникающие именно в это время. Такими могут быть северные великорусские шуликуны, южнославянские карангонджолы и им подобные. И только на Крещение они исчезают, уходят в воду, и эту воду крестят, чтобы закрепить, «запечатать» их исчезновение. Так довольно мирно сочетается христианство — православие — с язычеством, и первое символически торжествует над последним. Возможно, именно этот финал и позволяет сохранить все предшествующие языческие действа.

Для славянских обрядов годового цикла характерен культ деревьев, прежде всего дуба у восточных славян и отчасти западных, березы, в меньшей мере явора или клена, липы, в конкретных случаях и вербы.
Солнечной символикой насыщена обрядовая традиция, связанная с такими праздниками, как Рождество, Благовещение, Воздвижение, Пасха и Троица и многими другими.
При этом сочельник, Пасха и Троица изобилуют также обрядами и символикой, посвященной культу предков. Так, известны весенние масленичные костры, которые зажигаются, чтобы «греть покойников», приглашение умерших «родителей» к сакральной трапезе в сочельник или под Новый год (Васильев день), обычай обметать могилы у русских на Троицу. Сам культ предков сочетается не только с солнечной символикой, но и с символикой и культом плодородия, пронизывающим и насыщающим всю обрядовую сторону славянского крестьянского календаря. По славянским языческим верованиям, покойники, или, как их еще называли, «родители», активно влияют на судьбу землепашца, создавая благоприятные или неблагоприятные условия погоды.